Книга Аквамарин  - Андреас Эшбах

Я еще раз смотрю на часы.

– Мне пора домой, – говорю я. – Моя тетя, наверно, уже с ума сходит, потому что я не пришла к обеду.

Пигрит кладет книги на место как можно аккуратнее, в точности как они лежали.

– Я спрошу папу, о чем они. Если удастся что-то выяснить, я дам знать.

– Только…

Он кивает.

– Я ничего ему не разболтаю. Я же дал слово.

Дома мне в нос ударяет аромат азиатских специй. Тети Милдред нигде не видно. Я нажимаю на кнопку звонка рядом с дверью, только у нас не раздается собственно звонок, а начинают мигать лампочки во всём доме. Тетя Милдред тут же появляется, она была в маленькой кладовке за кухней, где как раз слышно, как с гудением и бульканьем берется за дело наша стиральная машина.

– Саха! Где ты была?

Ее жесты выдают, как сильно она волновалась. Если бы я пришла еще чуть позже, она устроила бы мне сцену. Но когда что-то идет совсем не так, как она ожидает, тетя всегда думает, что просто что-то недопоняла. На сей раз мне это на руку.

Я машу рукой. Долгая история.

Я, впрочем, тоже весьма взбудоражена, и скрыть это от нее не получится. Тетя Милдред знает меня всю мою жизнь и отлично научилась обращать больше внимания на то, что говорит тело, нежели на слова, которые до нее и так доходят выборочно.

– Рассказывай, – требует она и тут же прибавляет: – Я думала, мы вместе пообедаем.

Я только беспомощно пожимаю плечами. Очень может быть, что ничего из того, что я знаю о себе и своей жизни, – не правда. Ну как тут можно думать о еде?

– Я оставила для тебя кое-что, – говорит она. – Мясо по-вьетнамски.

Я вытягиваю шею, вся напрягаюсь и говорю решительными жестами:

– Нам нужно кое-что обсудить.

Тетя Милдред внимательно смотрит на меня. Она понимает, что дело серьезное. Иногда она бывает такой наблюдательной, что можно подумать, умеет читать мысли. И сейчас как раз такой момент.

Мы идем в гостиную. Она садится в кресло, мне остается только диван. Я сажусь, скидываю ботинки и поджимаю ноги. Больше всего мне сейчас хочется свернуться калачиком и ничего не знать об этом мире, но так не пойдет. Может быть, когда-нибудь потом.

– Ну, – спрашивает тетя Милдред.

Быстрым движением я вытираю о штаны ладони. Они влажные от пота. Мое сердце неистово стучит, как перед экзаменом, от которого зависит будущее. Кстати, может, так оно и есть.

– Что было в тех письмах, которые тебе присылала мама? – спрашиваю я наконец.

Тетя Милдред хмурится.

– Почему ты хочешь это знать?

В моем животе в панике трепещут тысячи бабочек. Иногда у меня получается подбираться к щекотливым темам аккуратно и постепенно, но сегодня явно не тот случай. Сегодня мне нужно как можно скорее выпалить всё, пока есть решимость и силы.

– Я хочу это знать, – объясняю я, и теперь уже мои руки начинают дрожать. – Я хочу знать, действительно ли моя мама была моей мамой.

Как и следовало ожидать, тетя Милдред приходит в ужас.

– Детка! Как тебе вообще могло прийти в голову, что она может быть не твоей мамой?

Тут я рассказываю ей всё. О моем заплыве в одиночестве в глубины Тихого океана. О мужчине с жабрами, который мне там встретился – и который владеет языком жестов!

Я опускаю только историю с акулой. Мне самой не хочется думать об этом, воспоминание слишком свежо и ужасно.

Я также не говорю ей, что уже была у Пигрита и что мысль, будто моя мама могла украсть меня и увезти в Перт, принадлежит ему. Тетя Милдред и без того сильно побледнела. Я заканчиваю рассказ и опускаю руки. Они кажутся уставшими, обессиленными. Как будто я пыталась откатить тяжеленный камень, загораживающий вход в пещеру, где хранятся ответы на все мои вопросы. Ну, или не хранятся, это мы поглядим.

Моя тетя в глубокой задумчивости проводит руками по своим слегка вьющимся волосам. Она всегда так делает, когда размышляет о чем-либо или погружена в воспоминания.

– Когда мы были детьми, – произносит она наконец, – твоя мама всё время выдумывала для меня истории. Как я их любила! У Моники была невероятная фантазия. Ей никогда не приходилось долго размышлять, что-то придумывать, понимаешь? Достаточно было просто сказать ей «расскажи мне историю», и она могла начать рассказывать, вот так сразу, в любой момент. Обычно сочиняла совершенно невероятные вещи. Поэтому сначала я решила… – Она замолкает и качает головой. – Но потом всё оказалось иначе. Гораздо сложнее.

Я смотрю на нее в растерянности.

– Понятия не имею, о чем ты, – говорю я и замечаю, что начинаю злиться.

Тетя Милдред встает.

– Подожди. Я принесу письма, которые мне тогда писала твоя мама. И ты всё поймешь.

15

Письма? Я озадаченно наблюдаю, как она выходит из гостиной, слышу, как поднимается наверх в свою комнату. Она сразу же спускается обратно, с маленьким сверточком в руках, и сверточек этот – перевязанные листки бумаги.

И тут до меня наконец доходит. Вот почему я не нашла писем у нее на планшете: моя мама писала ей бумажные письма!

Тетя Милдред садится рядом со мной на диван. Я не могу оторвать глаз от свертка в ее руках, от всех этих конвертов с темно-красными штрихкодами. Письма на бумаге. Именно так. Кое-где на земном шаре до сих пор такой способ коммуникации в ходу, но подобное я видела только на фотографиях в учебнике истории.

Тетя Милдред раскладывает конверты по порядку, достает из них письма, пробегает их глазами. Я потрясена тем, как легко и бегло она разбирает рукописный текст. Для нее это что-то само собой разумеющееся, ей даже не приходит в голову спросить меня, смогу ли я это прочесть, – она просто протягивает мне первое письмо.

Я читаю. Бумага хрустит у меня в руке. Этому письму больше семнадцати лет, оно датировано 1 августа 2134 года. Почерк тот же самый, который я уже знаю по маминому дневнику. Мама пишет, что в Асагай, маленькой деревеньке на побережье Малайзии, она живет у пожилой женщины, которой помогает по хозяйству, и ждет, когда в октябре начнется работа в ближайшем медиацентре.

«Миссис Тан гораздо бодрее, чем можно предположить по ее внешнему виду, так что на самом деле работы у меня мало и много свободного времени. Я часто хожу на пляж. Здесь много маленьких бухточек, в которых можно побыть совершенно одной. Я наслаждаюсь тем, что наконец-то снова могу купаться голышом. До того момента, когда начнется моя работа, я наверняка стану совершенно равномерно коричневой!

У миссис Тан пятеро сыновей. Они все работают на подводных рудниках Кепуилау и приезжают навестить ее между вахтами. Они рассказывают мне о своей работе и о морских духах, с которыми они иногда сталкиваются под водой и которых они винят в различных поломках и авариях. Морские духи обрывают кабели, проделывают дыры в питающих шлангах, крадут важные детали и всё в таком духе. Забавно, что они это рассказывают на полном серьезе».